В общих чертах можно сказать, что Венесуэла и венесуэльцы привыкли к легким деньгам, высокому уровню потребления и жизни "сегодняшним днем". Легкое "черное золото" - нефть и идеальная международная коньюктура - высокие цены на нефть стали причиной крайне непропорционального развития и уязвимости страны, жившей почти исключительно за счет экспорта нефти, не пытаясь развивать другие сферы экономики и производства, и импортируя около 80% товаров и продуктов, причем практически все из США. Легкие деньги привели и к быстрому процессу коррупции политической власти - две постоянно сменявшие друг друга политические партии следовали принципу "укради и дай украсть другому" и казалось что денег много и хватит надолго и на всех.

Но этот "золотой период" Венесуэлы начал заканчиваться в начале 80-х. Неудержимая коррупция политической власти и их союзников - руководства "карманных профсоюзов" (некоторые из которых даже начали создавать собственные банки и) умноженное на бездарное экономической управление страной, с изменением международной ситуации и резким падением мировых цен на нефть, привели страну к печальному пробуждению.

Начались резкое падение курса боливара и массовое разорение банков. Население начало быстро и неотвратимо беднеть, возник процесс стремительного сокращения "среднего класса" и разделение страны на богатых и бедных становилось все более отчетливым. К середине 80-х Венесуэла опять стала тем, чем всегда была - еще одной страной Латинской Америки, раздираемой неразрешимыми социальными противоречиями, высокими показателями бедности и непропорционально развитой экономической структурой, почти полностью ориентированной и абсолютно зависящей от северного соседа.

В те годы в Латинской Америке и мире входила в моду новая экономическая школа, именуемая сегодня неолиберализмом. Ее основные характеристики - всеобщая приватизация всего что может и не может быть приватизировано, постоянное уменьшение роли государства и отдача стран и континентов на волю слепых рыночных стихий. Когда, в обстановке стремительной и постоянной экономической депрессии, только что избранный президент от ДД Карлос Андрес Перес (когда-то очень давно национализировавший венесуэльскую нефть) в 1989 г. попытался применить в стране пакет мер, "рекомендуемый" Международным валютным фондом (это примерно те же "рекомендации" которые всего через 10 лет разорят Аргентину), произошел стихийный социальный взрыв, сопровождавшийся многочисленными актами вандализма и грабежами. Ответом правительства были пули. На окраинах Каракаса жгли трупы и рыли братские могилы. До сих пор не существует достоверной статистики. Единственное достоверное в этой истории - то что число жертв измеряется тысячами и все они, как это обычно бывает в истории Латинской Америки - бедняки. Выжившие затянули пояса и все вернулось на свои места - гарантированная нищета и тюрьмы для одних и ничем не ограниченная роскошь и никем не контролируемая коррупция для других. Когда при очередном "демократически избранном" правительстве, президент пьянствовал с друзьями, его любовница-секретарша, с благословения верхушки Католической церкви Венесуэлы, занималась решением государственных вопросов, лично назначая высшее командование вооруженных сил и применяя жесточайшую цензуру в адрес национальных средств массовой информации.

Согласно интервью, данному Чавесом директору "Ле Монд Дипломатик" Игнасио Рамоне, от экспорта нефти в период с 1960 по 1998 г. в венесуэльскую казну поступила сумма равная 15 планам Маршалл. Если послевоенная Европа смогла встать на ноги благодаря одному плану Маршалл, семь из каждых десяти венесуэльцев остаются за чертой бедности. Другим ярким примером, дополняющим эту картину вопиющей коррупции властей, может быть то, что любовница президента Карлоса Андреса Переса, отстраненного от власти в 1993 г. за присвоение общественных фондов, "случайно" выиграла первый приз крупнейшей национальной лотереи того времени, а сам он сколотил одно из самых больших в мире состояний, которым в настоящий момент наслаждается в своей американской "ссылке".

Но вечно продолжаться это не могло.

Подполковник Уго Чавес Фриас. Рождение мифа.

3 февраля 1992 года в 11 утра на центральных улицах Каракаса и других крупнейших городов страны появились танки. Телетайпы донесли весть о военном перевороте до самых дальних уголков Венесуэлы. Во главе восставших находился до сих пор никому не известный подполковник парашютно-десантных войск Уго Чавес Фриас. На голове его был красный берет. Проводимая им операция "Самора" имела целью свержение правительства "потому что было необходимо положить конец коррупции, нелиберальным реформам и использованию вооруженных сил против народа Венесуэлы". Целью восстания был не захват власти, а ее реорганизация и создание Учредительной Ассамблеи, где были бы реально представлены все группы венесуэльского общества на смену традиционному двухпалатному парламенту, отражавшего интересы только коррумпированных правящих групп. Его поддерживала часть среднего офицерства и солдат. В заговоре участвовало 133 офицера и почти тысяча солдат, не считая множества гражданских. Верховное командование поспешило заявить о поддержке президента и отдало приказ о подавлении мятежа. Столкновения продолжались до полудня 4 февраля. В результате суток боев, согласно официальным цифрам, погибло 17 солдат и более 50 военных и гражданских получили ранения.

В полдень 4 февраля Уго Чавес сдался властям, призвал своих сторонников сложить оружие и взял на себя всю ответственность за подготовку и организацию этой операции. В момент ареста, транслировавшегося в прямом эфире, подполковник Чавес заявил что он и его товарищи складывают оружие, исключительно из-за того, что на этот раз им не удалось добиться поставленной цели и чтобы избежать продолжения кровопролития, но их борьба будет продолжена.

Чавес и другие участники заговора были немедленно лишены всех воинских званий и отправлены в тюрьму.