В ответ последовала пространная речь. из которой я понял только несколько слов. Они сводились к тому, что путь на плато сейчас закрыт, но можно добраться до какого-то дальнего лагеря в предгорьях, если позволит уровень воды в реке. Еще несколько раз было произнесено слово "Канайма". Европеец, говоривший на местном наречии (по крайней мере пытавшийся это делать), произвел настоящий фурор. Несколько индейцев из тех. что дремали в теньке звукопроницаемых стен конторы, вбежали в помещение и принялись разглядывать меня с удивлением.
Пришлось сознаться, что запас пемонских слов у меня не велик, и разговор пришлось продолжить по-испански. Но эффект был произведен.
- Я сначала подумала, что ты - полукровка из Канаймы. Там таких много.
Потом мне популярно объяснили. что подъем на плато сейчас временно закрыт из-за каких-то сложных пограничных отношений. Можно дойти до начала подъема, но это неинтересно.
Мужчина европейского вида, сидевший за столом, с интересом прислушивался к нашему разговору. И тут я понял. почему мне знакомо его лицо. Я видел его на фотографиях. Это был ни кто иной. как Роберто Мареро - крупнейший знаток Гран-Саваны, автор многочисленных карт, статей и путеводителей.
И он не советовал сейчас связываться с Рораймой. "Отправляйтесь лучше на юг до Санта-Елены, а потом на запад вдоль бразильской границы." Собственно, мне и так надо было именно туда, но как же Затерянный мир?
- Придется ждать, когда национальная гвардия откроет тот район. Он закрыт большую часть времени. Года два назад мы водили группы до самой вершины Рораймы, но сейчас ее снова закрыли. Говорят, что временно, но как на самом деле - кто знает . . .
Тут я вспомнил, что один геолог из Пуэрто-Ордаса рассказывал, как несколько лет назад для того, чтобы совершить восхождение на плато Рорайма с исследовательскими целями, ему пришлось собрать в различных инстанциях 14 подписей! Одну даже у замминистра . . . А еще говорят, что закрытые пограничные районы - чисто российская проблема . . .
- Эн-та-нан-тоо, - гостеприимная хозяйка индейской конторы приглашала нас к столу, накрытому в соседнем помещении - лавке индейских сувениров. Сеньор Мареро был здесь своим. Я же в одночасье приобрел такой статус, видимо, своими попытками заговорить на местном наречье . . .
- Ба-кыы-бера-ман, то-де-рай, попрощавшись по-пемонски, я продолжил путь на юг.
Подержанный колчан
Полсотни километров на юг, и я въехал в поселок Санта-Елена-деУайриен - административный центр Гран-Саваны и приграничный населенный пункт. При въезде в поселок путешественника встречает с одной стороны консульство Бразилии, с другой - пункт паспортного контроля. Здесь еще автозаправочная станция и автовокзал с гордым названием "Международный автобусный терминал Санта-Елена". Отсюда можно продолжать путь на юг, в Бразилию. Мой же путь лежал на запад. Санта-Елена-де-Уайриен разительно отличается от других приграничных городков и поселков Латинской Америки, в которых мне приходилось бывать. Во-первых, нигде не было видно бесчисленных меняльных контор, а без них немыслима никакая граница. Также не было здесь и уличных менял, которые в других местах прохода не дают. Никакой приграничной торговли. Не видно усиленных постов национальной гвардии (хотя проблема контрабанды стоит достаточно остро). Чистый уютный городок с неизменным бюстом Освободителя - Симона Боливара на центральной площади Освободителя - Боливара же.
Асфальт трансамазонской магистрали кончается в 15 километрах к югу от Санта-Елены - на границе с Бразилией. На запад подавно не ведут никакие приличные дороги. Та, что есть, доступна лишь автомобилям повышенной проходимости. Да и то не всегда. Тем не менее на площади Боливара всегда тусуются несколько водителей таких машин, предлагающие за довольно солидную плату отвезти в пункты, лежащие к западу. До цели моего путешествия - приисков Икабару - оставалось больше сотни километров. Не Бог весть что: часа четыре, ну, пять.
Но попутчиков у меня не нашлось. Все же довезли до развилки, около которой стояла одинокая индейская хижина. В ней помещалась лавка и предлагалось холодное (!) пиво. Холодильник на керосине.
К северу возвышался величественный Чирикаен - один из самых недоступных тепуев. Причем одна из причин его недоступности заключается в том, что прилегающий район закрыт властями. Там обитают воинственные индейцы, находящиеся в настоящее время в состоянии перемирия (но не мира!) с правительством Венесуэлы. Рассказывали, что последние крупные столкновения с национальной гвардией были в начале 70-х. Район с тех пор оцепили, и образовалась резервация, в которой индейцы живут как им хочется, согласно своим обычаям и привычкам. В эти привычки и обычаи входит недоверие к праздношатающимся белым.
В связи с этим могу привести случай, свидетелем которого я стал на обратном пути. На мою поднятую руку в районе Сан-Франциско-де-Юруани остановился большой роскошный автобус прямого международного сообщения Боа-Виста - Сьюдад-Боливар. Пассажиров в нем было немного - человек пять. Среди них выделялся один индеец в замызганной европейской одежде и головном уборе из перьев. В руках он держал духовые трубки, колчан со стрелами и другие приспособления для охоты, причем очень подержанные. Сначала я подумал, что это один из персонажей индейской ярмарки, проходящей ежегодно в столице штата Амасонас Пуэрто-Аякучо. Я попытался выяснить, сколько стоят его охотничьи инструменты. Он дал понять, что не понимает по-испански. Тут в разговор вмешался другой индеец и объяснил, что ничего не продается. В это время автобус остановился прямо посреди равнины. Никого на дороге не было. Индеец в перьях собрал свои вещи и вышел. Я видел через окно, как он снял с себя одежду, свернул ее в кулек и пошел в саванну. Никакого поселения в окрестностях не было заметно.
- Это дикий, - охотно пояснил мне другой индеец, когда автобус тронулся. - Они живут в сельве, охотятся, моют золото, изредка приезжают в поселки обменивать все это. Оружие у него настоящее. С помощью этих стрел он охотится на ягуаров.
- А это не запрещено?
- Всем - да, но некоторым индейцам разрешено, при условии применения традиционного оружия. Ни пороха, ни ружей они не знают, да и не нужно им это.
Индеец пропал из виду, его ждала сельва и охота на ягуаров. Меня же ждали прииски и работа. Наши пути разошлись.