"Здравствуй, племя, младое, незнакомое" Рассказ Лидии Суроткиной из серии рассказов:
"Как живется русскому на земле Прусской?"

Все живущие в Калининграде любят косу. Это узенькая полоска в 50 км между Балтийским морем и Куршским заливом. Заповедник с несколькими поселками с нашей и литовской стороны. Но пожить на ней даже несколько дней дорого. Раньше мы ездили на турбазу "Дюны".
Там выросли мои дети. Очень им нравилось, как дикие кабаны едят у них с рук вафли, их на полдник клали на столы в несметных количествах, странно, но кабаны от них не сдыхали. В теплом заливе катались на катамаранах, ну а всегда холодное море - таки освежало после жары в песчаных дюнах. Местный художник из старых деревьев навырезал идолов, гномов и прочие скульптуры, по ним ползала детвора, пока мамы хвастали нарядами в столовой. Вся коса рукотворна; носили песок с моря, сажали с крепкими корнями деревья и берег морской укрепляли вплетенными в песок корзинами, а в них сеяли разные колючки. К морю спускались по трапику только в одном месте.
В эту зиму шторм размыл авандюну, и корни деревьев болтаются на ветру, песок ничто не удерживает и он лавинами обрушивается на берег и уносится в море.
Приезжают на машинах люди, которые могут оплатить и проезд по косе и заплатить все штрафы. Я наблюдаю за папой, который съезжает вместе с сыном с дюны как с ледяной горы на санках. Душа не выносит, и я подхожу и объясняю, какой вред косе он нанес, а еще и опасность обвала многотонной массы песка на них. Мама благодарит, а папа смотрит на меня как на муху, мешающую спать. Солнце и белый песок на самом берегу, да еще и горки; все вот оно - рядом, а после нас, хоть потоп. Вечером горят костры в укромных уголках, жарят угрей и лещей, хоть и нерест, и запрет на отлов, но ведь экзотика должна быть, зря что ли ехали на косу!
20 лет назад я сорвала на косе прекрасную голубую колючку. Инструктор турбазы взял ее у меня, принес в столовую и сообщил, что стоит она 800 рублей. Мой сын испытал ужас, его маму ругали, и сейчас на косе он, заготовляя чабрец, думаю, помнит урок детства.
Сейчас на Дюнах появился еще один хозяин, кореец Хан. У него есть и домики свои и кафе. Шеф-повар, наша русская баба, 40 лет протрубившая в общепите. Все огрехи и навыки социализма она принесла с собой. Безотходное производство - ее стиль. И если вчера прокис суп - завтра он станет борщом, и котлеты по-киевски проходят месячные испытания на выносливость. Ей, сироте, во время войны пленный немец давал угольки для обогрева, а замерзшие помои с кухни она облизывала, как мороженое. Повар она виртуоз, скупость в ней так велика, что даже кусок хлеба она повторно даст посетителю, а уж о котлете недоеденной и не мечтать собакам, пойдет в дело вторично. Оправдывает Алексеевна свою скаредность радением перед хозяином, но тот ее вовсе не контролирует и вся инициатива ее собственная. Вот и русское радушие, хлебосольство. Прожив всю жизнь в достатке, она глубоко несчастливая женщина. Все ушло как и пришло. А будь она хоть чуток добрее, может и счастливее была б, а пока все думает о барышах чужих и как бы бутерброд еще потоньше изловчиться соорудить.
Девочки студентки, обслуживающие народ, стонут от ее питания, и просто приносят полные тарелки прокисшего супа назад. КАК посмели! и снова пустит его в оборот. Жадность порок неисправимый, наказуемый. Не видать Алексеевне царства Божия! А мне горько сознавать, что мы, русские принесли на эти прусские берега, взлелеянные, выпестованные не нами, нашу безалаберность. Сейчас, когда наши правители возмущаются позицией ЕС относительно Калининграда, мне бы хотелось быть по ту сторону, и не покупать в магазине Московские сладости, лакомства, доступные лишь бизнесменам, по цене золотых слитков. Все, привезенное из родной Москвы в три раза дороже, чем из Польши. Так нечего нас держать взаперти, отпустите, коль все равно не знаете что с нами делать. А посаженного свадебного генерала, дедульку Егорова, заберите на другую свадьбу, пусть еще где посидит, поприсутствует. Толку с него чуть.
700 лет процветал этот край, а последние 50 все загубили. Но сметет нас отсюда ветер времени, и берега эти Балтийские освоят новые поколения новых Пруссов.
Лидия Суроткина, май-июнь, 2002, Калининград